Приучайте детей к искренности.

 Родителям самим следует держаться подальше от этой отвратительной привычки и не допускать в своем доме пагубного лицемерия. Семья должна быть обителью воспитания добродетели и приобретения человеческих совершенств.

Важно приучать детей к правдивости и искренности, используя для этого все возможности, стараться, чтобы такие широко распространенные в нашем обществе явления, как обман, лживость, жульничество, лицемерие, чаще встречали на своем пути человеческие добродетели, и в сознании людей менялись бы критерии человеческого счастья и жизненного успеха.

Настойчивость нужна в любом деле, секреты воспитания вежливого ребенка именно в терпении, а особенно она необходима при решении такой важнейшей задачи, как духовное возрождение общества. От нас также требуется терпение и стойкость. Ибо для того, чтобы общество нормально развивалось, необходимо непрерывно прилагать усилия.

О нецелесообразности возвращения.

• Лицемерие и дети.
• Любите своих детей.
• Материнская вера.
• Мой дом, моя крепость.
• Не злоупотребляйте властью!

В творчестве французского писателя Альфреда де Мюссе была особая и навязчивая идея: пагубность возвращения. Возвращение самом деле карикатурным, есть невозможным для адекватного воспроизведения времени-момент, который был когда-то приятным и подносил человека к небу.Писатель показывал это «как было когда-то» на любовных чувствах, на любовных переживаниях, которые бередили его душу горькими воспоминаниями. Именно эта «растерзана память» способна превращать чувства на пытки, которые отнюдь не похожи на те первичные моменты, когда возникла любовь, когда возник первый щем, первое обожания, первое эмоциональный.

Возвращение для Мюссе было призрачным: как мертвый возвращался в мир живых, как живой возвращался в давно умерший мир, будто настоящий возвращался в мир ложных или наоборот. Вечный сюжет. Самая жизненная коллизия, ужасная драма, которую может себе придумать человеческое сознание.

Значительно циничнее это понимал Петрарка, который — как утверждает один из биографических апокрифов — любил свою Лауру «на расстоянии», чтобы не видеть, как она меняется, как сморщивается ее тело, обрастает жирком и складками, как тяжелеет ее походка, словом, чтобы эта «забитая жизнью» женщина не портила впечатления от первичной Лауры: всегда юной, свежей, цветущей, всегда желанной.

Вполне прагматично, скажу я вам оберегать «девственность» поэтического воображения для будущих литературных видений, и «не заземлять» ее жестким натурализмом обыденного.

Впрочем, нецелесообразности возврата может касаться не только любви, или, если точнее, может касаться различных видов наших страстей, обожаемая, привязанностей. Мы как-то подсознательно понимаем, что человек прошли (или продолжают проминаты сейчас), — как бы обидно это было — не стоит задерживать, не стоит останавливать.